- Может, ты хочешь сказать, что меня и смотреть не стоит?

   - Ничего подобного!

   Но именно это она имела в виду отчасти. Полл вдруг подумала, что вот все они глядят в будущее и все время ждут каких-то чудес, которых не будет никогда. Лили глядит и видит, как она станет знаменитой артист­кой, мама надеется дождаться папу домой, Тео - вырасти не каким-то там чудаком одиноким, а нормальным взрослым человеком, у которого друзья. И папа тоже глядит и надеется - разбогатеть...

   Она почувствовала, что не надо ей заглядывать дальше, опасно. Вы­ходит, что единственное верное счастье - только то, что уже было и прошло.

   Ей сразу стало холодно. Она будто окаменела.

   Джордж спросил:

   - Что с тобой? - И еще раз, уже с тревогой: - Что с тобой, Полл?

   Они все глядели на нее, а она не могла вымолвить ни слова. Тетя Сара остановилась, вернулась.

   - Что случилось, Полл? У тебя такой вид, будто ты увидела при­видение.

   - Я не могу двигаться, - шепнула Полл.

   Ей казалось, что, если она сделает еще хоть один шаг, случится что­-то ужасное. Тетя Сара кивнула всем остальным:

   - Ступайте!

   А сама встала на колени, прямо в пыль, в своем лучшем платье и креп­ко ее обняла. Полл прислонилась к ней, и минуту спустя тетя Сара ей сказала:

   - Это у тебя возрастное. Болезнь роста, вот и все.

   Полл сказала:

   - Я... Я гляжу... гляжу в будущее...

   Больше она не могла ничего сказать, особенно тете Саре: ведь она больше всех глядела в будущее и такие возлагала надежды на них всех!

   - Я гляжу, - сказала Полл, - и я боюсь.

   - Да, чтобы глядеть в будущее, надо мужество, - сказала тетя Са­ра. - А теперь бери меня за руку и пошли.

   Она поднялась с колен, отряхнула платье и зорко поглядела на Полл, будто проникая в ее мысли.

   - Надежды сбываются иногда, - сказала она.

   И правда, одна сбылась, самая важная. После школы Полл пила чай у кого-то в гостях, а когда вернулась домой, увидела папу. Он сидел у ка­мина и колол орехи.

   Она стала в дверях и смотрела в упор. На какую-то секунду он пока­зался ей чужим - совсем старый человек, седина в волосах. Но в следую­щий момент он был уже прежний, как перед самым отъездом. Он протянулк ней руки, она подбежала, бросилась к нему на колени и спрятала лицо у него на плече.

   - Девочка моя! - сказал папа.

   А она ничего не могла сказать. Она была в таком замешательстве, что даже глядеть на него не могла, а он держал ее и не отпускал и все гово­рил что-то, говорил. Они все там говорили без умолку - Полл слышала голос отца, еще голоса мамы, Лили, Джорджа, Тео. Голоса звучали то порознь, то вместе, то перекрывая друг друга, как инструменты в оркестре, который выводит прекрасную счастливую мелодию. Папины пальцы гла­дили ее голову, прощупывая каждую неровность ее головы, а потом и ямочку на затылке, - он всегда так гладил. Она уже чувствовала себя глупо: сидит, спряталась и не смеет поднять глаза, потому что все станут над ней смеяться. Наконец мама сказала:

   - Лили, пойдешь со мной в кухню, поможешь готовить ужин, кар­тошку надо почистить. Джордж, ты еще уроки не сделал - возьми все, что надо, в переднюю комнату и принимайся, не теряй времени. А ты, Тео, сбегай-ка к теткам, сообщи им, что папин пароход прибыл раньше чем ожидалось, вот он и явился, и телеграммы не прислал - застал нас всех врасплох. Очень на него похоже!

   Двери затворились. Тишина. Только огонь шипит и потрескивает да еще Мак спит в своей корзине и ворочается во сне.

   Папа отвел ее лицо от своего плеча, сказал:

   - Ну, как ты тут? Что тут у тебя?

   Она попробовала собраться с мыслями: у нее тут так много всего!.. Но она могла вспомнить только одно. Маленького визгливого поросеночка в пивной кружке. И поросенка побольше, трусящего рысцой вслед за ма­мой по магазинам. И проказливого поросенка, съевшего все рождествен­ские крещеные булочки, а потом весь соседский крыжовник. И знаменитого поросенка, про которого весь город рассказывал, как он важной персо­ной восседал в гостиной ее светлости, преклонив голову на колени хозяйке. И дородного поросенка, дремлющего в дверях на солнышке...

   Джонни, мятный цоросенок, его уже нет, он ушел и прошел, как весь этот долгий год ее жизни. И только в ее памяти он есть и будет - на­всегда, навеки.

   Она сказала:

   - Джонни умер.

   Папа поглядел на нее с вопросом, потом улыбнулся. И, взяв ее рукой за подбородок, сказал:

   - Родная моя, а кто такой Джонни?

notes

1

    Здесь игра слов: г р и н г р а с с в переводе с английского - зеленая трава.